Дело было в Нью-Йорке. Мне тогда исполнилось лет тридцать пять или тридцать шесть (1958-1959гг. - прим. автора). Любил расхаживать по Бруклину, по Гарлему, словом, нравилось мне искушать судьбу, хотя неоднократно приходилось убеждаться в том, что это не правильно, не хорошо. Знал, что не хорошо, а делал, как видно, тоже "чего-то не хватало". ВОТ И ПОЛУЧИЛ!

Переходя из одной узкой улочки в другую, средь бела дня я таки нарвался на те неприятности, на которые долго напрашивался. Негры - проблема не только американская, но в Америке, согласитесь, она имеет свое особенное звучание. Если не соваться в негритянские районы, её можно просто никогда не ощутить. Бывают счастливчики, которым в этом невероятно везет. Однако я не из них. Не обходить же мне десятой дорогой опасные места, когда я всю жизнь свою посвятил борьбе с опасностями. И вот дождался, наконец.

Надо сказать, что американские "билдинги", то есть дома, далеко не везде одинаковы. Иные напоминают заброшенный завод, а иные - шахту, по причине зияющей дыры, образовавшейся на месте старого фундамента. Словом, прогуливаться там - удовольствие не для каждого. Но я и не считал себя "каждым", так что изо дня в день смело вышагивал километры по этим безобразным, но лишенным обычного автомобильного смрада лабиринтам. Своеобразный моцион, ежедневная прогулка, если хотите.

Мое тогдашнее приключение и сейчас очень живо стоит у меня перед глазами, как будто это все произошло вчера.
Если у вас деньги, есть ли у вас при себе другие ценности или просто заурядное имущество - этот вопрос всегда волновал жителей Гарлема, а особенно в те моменты, когда вы сами их ищете с целью немного познакомиться.

Мое знакомство с обитателями американских трущоб было непродолжительным, но весьма опасным для жизни, там я едва с ней не распростился. Негостеприимные представители чернокожего населения, их было в тот день трое-четверо, завидев меня, оставили свои обычные дела и как-то странно заторопились в мою сторону. Мне бы тут же смекнуть, в чем дело, и дать стрекача, но моя профессиональная гордось не дала мне этого сделать. Не мог я пасть так низко, лучше было умереть. Меня, вероятно, приняли за богатого и наивного японского туриста, мечтавшего вкусить все прелести Нью-Йорка.

В общем, теснимый неприятелем, я вскоре, неожиданно для самого себя, оказался на четвертом этаже подозрительного билдинга, причем внутри квартир не оказалось, одни лишь полуразрушенные лабиринты, окаймленные такими же полуразрушенными лестничными пролетами.
Дальше все происходило как в плохом боевике, ничего интересного, поверьте мне на слово. Попинали, обшарили, а когда я попытался показать что-нибудь из своего боевого репертуара ( балансируя между провалами конструкции!), меня и вовсе "вырубили", да так искусно, что, очнувшись, я сначала ощутил себя уже в ином мире, в мозгу словно молоты ударяли и мелькнула мысль: "Конец!"

Так пролежал я до наступления сумерек, и только сгущавшаяся темень заставила меня кое-как подняться на ноги и попытаться выбраться на улицу.

Дело это было непростое. Стараясь найти удобную лесницу, я то и дело натыкался на труднопреодолимые бреши. То есть, в здоровом состоянии я бы с ними справился в два счета, но сейчас такие прыжки было делать опасно: с больной головой да ещё в полутьме можно было запросто загреметь на самое дно одного из зияющих "колодцев".

Спас меня мальчуган, тоже негр, но настроенный так миролюбиво, что я поначалу принял его за ангела. Сначала он юркнул прямо передо мной в один из коридоров и поманил меня туда же. Я покорно поплелся следом, благодаря судьбу за снисхождение и терпимость ко мне, беспутному. В тупике коридора зияла дыра, служившая когда-то окном. Я глянул вниз: до земли метров десять. Однако маленький чертенок вскочил на подоконник и ухватился за расположенную рядом пожарную лестницу, о существовании которой я сначала и не подозревал. Пришлось и мне спуститься следом за ним. Но не до земли. Лестница обрывалась за три метра до нее. Мальчуган, не долго думая, по-обезьяньи, перескочил на крышу стоящего рядом гаража, ныне служившего приютом для бродячих кошек. Его-то крыша выдержала, но не меня... В общем, минут через десять беседа наша уже мирно протекала среди стянутых неизвестно откуда вонючих матрацев и прочего хлама, на полу того самого бывшего гаража.

Я валялся среди этих куч обессиленный и несчастный, а мальчишка, успев понять, что я немного кумекаю по-английски, усиленно тормошил меня, заставляя отвечать на вопросы.
— Э-э-эй!..
— А-а-а
— Ты кто?
— Я?..
— Ты, ты!..
— Я - Ма-а-а.
— Чего?
— Ма ма
— Мама?
— Я - Масу Ояма паршивец. Спасибо тебе, однако.
— Кто-кто?
И так далее. Мне хотелось оседлать своего любимого конька и рассказать парнишке, как полезно заниматься каратэ и какой из него вышел бы первоклассный каратист, раз он такой "летучий". Но, увы, ничего из этого не вышло. Разговаривать я в тот вечер не мог.
Кошки подозрительно косились из своих углов и явно не одобряли продолжение нашей беседы. Зеленые светлячки их глаз буравили нас, будто приглашая на выход.

Не было у этой истории никакого особенного продолжения, никого я в этот день ничему не научил, научили разве что меня. --------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------Как Мас Оямы проиграл бой мастеру Чену- Это единственный известный факт, когда легендарный Основатель Каратэ Киокушин, Сосай Ояма признавал себя побежденным за всю его жизнь в каратэ.

Человек - кого весь мир боевых искусств называет "Рукой Бога" или "Богом Каратэ". Он - отрубал горлышки бутылок и крошил камни ребром ладони, убивал быков одним ударом, побеждал сотни представителей боевых искусств, профессиональных борцов и боксеров. Он бился в Японии и во всем мире.

Все же в его биографии неукротимого Каратеки есть факт, что он не смог побить одного хилого старика - практика Тайцзи-цюань, искусства Великих Пределов. Согласно повествованию самого Оямы, после того, как он победил огромного тайца по имени "Черная Кобра" в Таиланде, он отправился в Гонконг, чтобы встретиться с господином Ченом, который по слухам был большим мастером Тайцзи. Ояма знал, что китайские боевые искусства - являются источником всего Каратэ, и он расценил эту поездку как возвращение к истокам. Его первое впечатление от господина Чена было пренебрежительно отрицательным. Поскольку оказалось, что господин Чен был хилым стариком, который выглядел более подходящим для дома престарелых, а не для преподавания известного китайского искусства.

Ояма решил уехать и не тратить время на старикашку. Шутя он бросил вызов господину Чену, думая, что этот старик никогда не примет его вызов Тайцзи. Но к его изумлению, господин Чен принял вызов. Увидев сомнение в глазах Оямы, старик сказал, "Вы не познали здесь что такое Тайцзи? Вот - ваш шанс." Ояма самоуверенно думал, что он может завершить поединок со стариком достаточно быстро. Но он был неправ. Это оказалось сложнее чем отрубать горлышки у бутылок..

Бой Оямы против господина Чена. Долгий поединок, походивший на классическое сражение между змеей и подъемным краном. Господин Чен был способен нейтрализовать любые атаки Каратэ, которые Ояма мог исполнить. Используя круговые движения господин Чен отводил в стороны атаки Оямы. А когда господин Чен контратаковал, то его сила была несоизмерима с его возрастом. Все что Ояма, мог сделать, чтобы уклониться от них, использовать линейные, иногда неуклюжие движения. В конечном счете, не видя никаких признаков усталости в старике, и истощив все свои методы, Ояма остановился, признав, что он не смог победить господина Чена.

Чен рассмеялся и поблагодарил Ояму за то, что он дал ему хорошенько размяться, приглашая его остаться в на несколько дней, для обучения. Ояма попросил оставить его в покое на некоторое время, чтобы проанализировать поражение.

Позже, когда один из студентов господина Чена приглашал Ояму на чай, он был весьма удивлен, увидев, что слезы катят по щекам Оямы. Ояма сказал, "Эти слезы - не слезы поражения, это слезы радости. Радости от того, что мое Каратэ все еще имеет бесконечную возможность для совершенствования. И стать таким же мудрым, как китайское воинское искусство Тайцзи".

После этого он остался с господином Ченом, изучать принципы Тайцзи. Он был гениальным учеником, быстро обучался, и вскоре победил самого сильного ученика господина Чена. С тех пор, после его возвращения в Японию, Каратэ Киокушин, как известно, приобрело мягкость и округлость Тайцзи в его форме и методах