"С людьми, которых считаю истинными учителями, я всегда чувствую себя напряженно и от напряжения чуть не падаю. Это естественно по отношению к уважаемым людям и моим руководителям Ояма Масутацу
Уважение ученика к учителю - идея не новая, и Ояму Масутацу в этом отношении оригинальным не назовешь. Скорее, наоборот: это типичный подход японского консерватора, коренящийся в конфуцианской этике и давно ставший неотъемлемой частью культуры каратэ, да и вообще боевых искусств Дальнего Востока. Убедиться в этом легко. Раскройте книги Фунакоси Гитина, Мабуни Кэнва, Мияги Тёдзюна, Ямагути Гогэна и т.д. и т.п., и вы всюду найдете рассказы об учителях автора, обильно сдобренные разнообразными выражениями почтения. Думается, после столь декларативного выражения почтения по отношению к своим учителям, мы вправе ждать и от Оямы Масутацу подробного отчета, когда и у кого он учился, но... Не тут-то было! В многочисленных работах Оямы трудно отыскать имена его наставников. Более или менее подробно основатель Кёкусинкай распространяется лишь о годах своего детства и лишь вскользь упоминает, что изучал школы каратэ Сётокан-рю и Годзю-рю "и другие", но, в конце концов, пошел "собственным путем". Из разрозненных упоминаний о занятиях боевыми искусствами Оямы, которые обнаруживаются в его собственных сочинениях и в воспоминаниях его учеников и коллег по каратэ, очень сложно составить цельную картину о пути мастера, поскольку даже утверждения самого мастера порой полностью противоречат друг другу. Более того, создается впечатление, что Ояма сознательно замалчивал имена своих наставников. Попробуем же реконструировать, хотя бы в самом общем виде, путь, который мастер прошел в постижении боевых искусств.
Какие боевые искусства Ояма Масутацу изучал в детстве?
Когда же Ояма начал заниматься боевыми искусствами и какими именно? В одной из своих книг он утверждает: "Я начал свои занятия с так называемых Восемнадцати приемов (видимо, имеется в виду китайский стиль ши-ба лохань шоу -Руки 18 архатов) и системы чакурикися(Вероятно имеется в виду чхарёк или, по-японски, тякурики)". В разных вариациях эту информацию повторяет и большинство публикаций об основателе Кёкусинкай. Например, в работе Джона Корко-рана и Эмиля Фаркоса сообщается, что Ояма приобщился к занятиям боевыми искусствами в период учебы в начальной школе, когда жил в Маньчжурии у своей старшей сестры. В возрасте 9 лет он начал изучать чаби (чакурики), а также ушу шаолиньского направления у наемного рабочего из Северной Кореи по фамилии И, работавшего на его отца, и овладевал этими стилями до 12 лет. Некоторые авторы добавляк после переезда в Сеул в 1935 г. Ояма некоторое время занимался каким-то корейским боевым искусством Однако в своей книге "Сэйкэн итигэки" ("Удар кулаком") неожиданно "изменяет показания": "В Маньчжурии, на островке Хадзамасима, и прошло мое детство, впечатления которые я бережно храню и по сей день, так как уже тогда я понял, что мой путь жизни - боевое искусство. Воспоминания эти прочно связаны с одним человеком, которого все звали Сумомо-сан. На вид ему лет тридцать шесть, и столько же, как говорили, знал он различных приемов боя... Господин Сумомо был личностью неприметной Помню, он всегда держался в стороне, никогда не лез вперед, и нам детям, не мог не показаться тогда чрезвычайно загадочным. Мы просто умирали от любопытства при каждой встрече с ним, ждали чего-то внезапного, необычного. Но всякий раз ничего особенного не происходило. Однако, в один прекрасный день, когда все работники фермы и мы, дети, собрались праздновать какое-то мелкое событие в одной из чайных, в помещение вошел незнакомец сначала он вел себя вполне пристойно, так что все о нем скоро забыли и перестали разглядывать. Но, выпив изрядную порцию спиртного, незнакомец вдруг принялся приставать к окружающим. Поначалу безобидно: достаточно было от него отмахнуться, и он уже отходил в сторону, присматривая себе новую жертву. Так продожалось минут двадцать, пока, наконец, он не перешел все границы и не дернул господина Сумомо за его маленькую очаровательную косичку... Лучше бы он этого не делал. Да он и сам очень скоро сообразил, что сделал ошибку, но было уже слишком поздно. Молниеносным рывком Сумомо-сан вскочил на ноги и столь же молниеносным ударом уложил незнакомца наземь. Тот даже пикнуть не успел. Шуму не было почти никакого, все произошло в какой-то странной тишине, раздался только мягкий, приглушенный звук падающего тела, да еще дружный вздох окружающих: "Вот это да""! Именно Сумому-сан,согласно "Сэйкен-итигэки", и стал первым учителем Оямы. У него он учился до 13 лет и не какому-нибудь чаби или шиба лохань шоу, а... японскому каратэ! "Если раньше личность господина Сумомо вызывала у нас тихое обожание и глубокое уважение, то с этого момента... мы просто стали его боготворить, уже не было дня, чтобы мы стайкой не носились за ним, умоляя: - Господин Тридцать Шесть! Ну, научите нас Вашим приемам! Это большая тайна, да? Ну, пожалуйста! Что Вам стоит? Это же не трудно! Мы Вам сделаем все, о чем ни попросите! Покажите только свои знаменитые тридцать шесть приемов!.. Завидев нас, он не пускался наутек, а наоборот, напускал на себя важный и таинственный вид, будто хотел и дальше держать нас в состоянии того беспредельного обожания, которое ему, что и говорить, ужасно нравилось. По крайней мере, нам всем так казалось. Он отшучивался, но ни разу не сделал попытки отмахнуться, уйти. Терпеливо сносил все наши приставания... Однако дальше такого общения дело у нас с ним не шло. Так или иначе, он всячески увиливал от прямого разговора и уж тем более от показа каких-либо приемов, так прошло несколько недель. И вот, когда мы совсем уж было потеряли надежду, однажды мы с моим братом увидели его отдыхающим от своих обычных дел. Рядом не было никого, кто мог бы помешать нам беседовать, и мы снова принялись за свое, стали жалобно упрашивать его показать хоть что-нибудь - Что толку в показе? Тут нужно много знать. И он стал вдруг рассказывать нам об искусстве драться... В рассказе я впервые услышал слово "каратэ", доселе мне незнакомое. Дело в том, что Маньчжурия ...расположена в Китае... Так вот, о японских каратистах здесь мало рассказывали и, как я теперь понимаю, Сумомо-сан был кем-то вроде белой вороны... Где-то через два-три дня он собрал нас в небольшую команду -человек восемь - и принялся показывать то, чего мы так долго ждали, мы с жадностью ловили каждый его жест, каждое слово. Монотонность упражнений нас вовсе не пугала - так велика была жажда научиться побеждать в бою кого угодно. Он, конечно же, перемежал занятия с рассказами о своих победах и победах своих товарищей. Говорил, как один выходил против нескольких человек и всех неизменно укладывал наземь. Тут я снова услышал название "Сэйкэн" - "Справедливый кулак"... Это его школа, оказывается, так называлась. Потом, правда, школу переименовали, но за ним это прозвище ... закрепилось надолго", - пишет Ояма. Из дальнейшего рассказа Оямы становится ясно, что этот "Сумомо-сан" был не просто заурядным учеником какой-нибудь школы каратэ, а настоящим мастером, бывшим на короткой ноге с ведущими японскими мастерами: "Однажды во время тренировки к нам зашел человек лет тридцати, как впоследствии оказалось, один из лучших мастеров каратэ того времени. Мы все, конечно же, напряглись, многие засуетились, пытаясь выделиться, показать себя незнакомцу с лучшей стороны. Не отставал от них и я. И вот, к моему удивлению, он, пошептавшись с учителем, указал на меня. Я делал вид, что ничего не замечаю. Затем послышалось: - Вон тот, маленький, пожалуй, самый лучший! Что тут началось! Все остановились, стали меня разглядывать, как будто видели впервые, ну и, конечно, впоследствии не преминули отомстить, кто словом, кто делом. Но я к тому времени был выше всего этого". Именно "Сумомо", как утверждает Ояма, оказал самое большое влияние на его становление как личности и мастера боевого искусства: "Сумомо-сан был добросовестным и старательным человеком, и, что самое главное, у него было очень сильно развито чувство долга, и любил он нас порядком. Проявлялось это во всем: и в том, как он интересовался жизнью каждого из нас, и в том, как участливо поднимал с земли, когда нам случалось упасть или здорово ушибиться, как врачевал наши раны, как напутствовал на будущее. Именно его характер, его личность в целом, оказали неоценимое воздействие на мое развитие. Только благодаря ему, я привык к необычайной самодисциплине, стал бережно и душевно относиться к людям, научился видеть и понимать чужие проблемы так, как будто они были моими личными. Да, многому я научился унего, и могу сказать, хотя и немного банальную, но вместе с тем искреннюю фразу: "Всем лучшим, что есть во мне, я обязан моему Учителю"". Попробуем проанализировать этот рассказ Оямы. В общем-то, ничего невозможного в том, что какой-то специалист по каратэ очутился в 30-е гг. в Маньчжурии, нет. В то время Япония активно проводила политику колонизации этого региона. Сюда выезжали многие японцы, чтобы работать на различных предприятиях и в различных службах. Бывали среди них и каратисты. Так, в этот период в Маньчжурии побывали ведущий мастер японского Годзю-рю легендарный "Кот" Ямагути Гогэн, ученик мастера Кяна Тётоку, будущий основатель школы Сёриндзи-рю Кэнкокан окинавец Хисата-ка Кори и многие другие. Но некоторые детали в книге Оямы вызывают недоумение. Во-первых, это "маленькая очаровательная косичка" господина "Сумомо". Дело в том, что ношение косы - маньчжурский обычай, японцы такие прически никогда не использовали. Получается, "Сумомо-сан" был маньчжуром. Правда, фамилия у него вовсе не маньчжурская, а как раз японская. Да и как маньчжур смог успеть овладеть каратэ, которое только-только начало распространяться в Японии? Напомню, что первую официальную демонстрацию каратэ в Японии провел Фунакоси Гитин в 1922 г. В общем, загадка. Во-вторых, никакого "Сумомо", равно как и школы "Сэйкэн-рю", в анналах каратэ мне найти не удалось. Названия "Сэйкэн-рю" не найти даже в самой полной "Энциклопедии школ воинских искусств" Вататани Киёси и Ямады Тадаси, в которой приведены даже ранние и позднее отброшенные названия многих школ, различные их варианты. Нет фамилии "Сумомо" и в крупнейшем "Справочнике по мастерам каратэдо", куда занесены основные биографические данные около 5000 каратистов. Ояма не дает ни малейшей зацепки - ни описаний техники, ни имен учителей Сумомо, по которым можно было бы составить, хотя бы самое общее, представление, чему же он у него учился. Показательно, что даже "один из лучших мастеров каратэ того времени", якобы разглядевший в нем дарование к каратэ и, можно сказать, ставший его "крестным отцом" в боевых искусствах, остался неназванным, хотя, казалось бы, ссылка на авторитет могла придать вес его словам. Вообще, вся история с "Сумомо" подана лишь в самом общем историко-географическом контексте, явно недостаточном для реконструкции реальных событий. В общем, несмотря на то, что "сэнсэю Сумомо" Ояма Масутацу отвел несколько страниц в книге "Сэйкэн итигэки", вопросов перед нами встало гораздо больше, чем ответов.
Когда Ояма начал изучать Сетокан
В период учебы в средней школы Ояма мечтал стать военным летчиком, и, когда после прохождения курса настало время решать, что делать дальше, родители решили отправить его на учебу в Японию В престижную Авиационную техническую школу префектуры Яманаси, или, как ее называли местные жители по месту, где она была расположена, - школу Тамахата. Эта школа - нечто среднее между авиационным техникумом и суворовским училищем - славилась на всю Японию, и ученики в нее стекались со всех префектур. При школе имелось общежитие, что было важно для Оямы, который оказался оторванным от родных. Так, в возрасте 15 лет, в 1938 г., Ояма попал в Японию. Ояма утверждает, что уже в 15 лет, то есть все в том же 1938 г., получил степень 1-й дан по каратэ. Элементарное сопоставление дат показывает, что это должно было произойти уже вскоре после его приезда в Японию в период учебы в Авиационной технической школе. Однако никаких сведений, у кого он учился в этот период, в какой школе каратэ, кто принимал экзамен, если таковой имел место, он не сообщает. Высказывают предположение, что его познакомил с основами школы Сётокан-рю кто-то из ее последователей, обучавшихся в Токио. В начале 40-х гг. после окончания Авиационной школы Ояма Масутацу оказывается уже в зале каратэ Сётокан, построенном в токийском районе Тоёсима в 1936 г. и ставшем центром преподавания Фунакоси Гитина. Известно, что Ояма пришел в это додзё сразу после поступления на отделение менеджмента университета Такусёку, однако точная дата этого события неизвестна. В настоящее время существует 2 версии: по первой, Ояма поступил в Сётокан в 1940 г., по второй - в 1942-м. Обе версии в теории имеют право на жизнь. Дело в том, что для прохождения полного курса обучения в Авиационной школе требовалось 3 года, а для прохождения сокращенного специализированного курса -1 год. Известно, что после окончания школы Ояма еще в течение года жил в Яманаси, где готовился к сдаче вступительных экзаменов в Школу младших офицеров сухопутных войск (Рикугун сикан гакко), в которую так и не смог поступить. Из-за того что точно неизвестно, какой курс оканчивал Ояма - полный или специализированный, и существует разнобой в определении даты его поступления в университет Такусёку и додзё Сётокан: если он прошел краткий курс, то это было в 1940 г., если полный - то в 1942 г. Сам основатель Кёкусинкай утверждает, что уже в 17 лет получил 2-ой дан. Если это так, то он поступил в додзё Сётокан в 1940 г. Однако Окано Томосабуро, 7-й дан Сётокан, утверждает, что Ояма вместе с ним сдавал экзамен на присвоение какой-то степени, и что было это в 1942 г. В архиве Окано даже сохранилась фотография, на которой на фоне додзё запечатлены каратисты, успешно сдавшие в тот раз экзамен. Указывая на эту фотографию, Окано высказывает предположение: "Я все думаю, уж не господин ли Ояма вот этот молодой человек, что сидит справа от меня. Позднее, после войны, я некоторое время преподавал каратэ на американской базе в Сагамибара. Похоже, что и Ояма в то же время преподавал каратэ в том же самом месте. Говорят, что, услышав обо мне, он сказал: "О, давно с ним не виделся! Хотелось бы встретиться"! Через год после этого проводилась торжественная церемония по случаю турнира, устроенного от имени учителя Отакэ Итидзо, который стал учеником наставника Фунакоси еще в ту пору, когда тот преподавал в Мэйсэйдзю-ку. В молодости учитель Отакэ очень любил Ояму и, конечно, был бы рад его увидеть. Но в то время он был болен и потому попросил меня выступить в качестве его заместителя на турнире. Ояма пришел в самый разгар соревнований, и у нас не было возможности поговорить. Эта наша встреча была последней". Интересно, что путь в каратэ Окано свидетельствует, что при исключительном таланте и некоторой начальной подготовке в то время получить степень дан за короткий срок в додзё Сёто-кан было вполне реально. Так, Окано Томосабуро получил 1-й дан, прозанимавшись в додзё Сётокан чуть более года. Правда, первые уроки Сётокан-рю он получил еще в 1939 г. от одного знакомого. Вместе с тем, Окано не берется утверждать что-либо наверняка. "Я слыхал, что сихан Ояма был в ту пору в додзё Сётокан. Однако в то время уже ощущалось приближение войны, и тесных связей между занимающимися в зале не было. Я в то время жил близ станции Хатиодзи и ездил туда и обратно поездом и поэтому сразу после тренировки спешил домой. Похоже, что и другие расходились по домам сразу по окончании тренировок", - поясняет он. Как бы то ни было, начало 40-х Ояма в числе десятков других каратистов провел в зале Сётокан, прилежно осваивая технику Сётокан-рю. Если верить его рассказам, успехи его на этом поприще были поразительными - ко времени мобилизации в армию в 1943 г. он уже имел 4-й дан, однако, по другим данным, этот 4-й дан Ояма получил на несколько лет позднее, при совсем других обстоятельствах и по другой школе каратэ.
Фунакоси Гиго - первый учитель Оямы?
В то время основатель школы Сётокан Фунакоси Гитин был уже стар и лично тренировки не проводил. Обычно он просто наблюдал за тем, как его помощники объясняют технику ученикам, сидя в парадной одежде в сторонке, лишь изредка выступая с лекциями. Реальным же главным инструктором в додзё Сётокан был его третий сын и преемник Фунакоси Гиго (Ёситака; 1907-1947). Похоже, именно у Фунакоси Гиго Ояма и учился каратэ Сётокан-рю. Во всяком случае, в одной из своих книг он рассказывает, что, благодаря своему сходству с сэнсэем Гиго по конституции и духу, близко сошелся с ним, и они нередко подолгу беседовали о боевых искусствах. Он также упоминает, что как-то, уже после гибели додзё Сётокан под бомбежкой 10 марта 1945 г., получив увольнительную, приезжал к тяжело больному Гиго на его квартиру в районе Икэбукуро в гости с авиабазы в Тиба, где в то время проходил службу, и привез ему в подарок много угрей, и что Гиго был очень рад его визиту. Многие утверждают, что Фунакоси Гиго был великим каратистом, владел искусством боя длинным шестом бо-дзюцу. "Молодой учитель действительно был гениальным человеком. Со стороны он казался коренастым здоровяком, но тело у него было невероятно мягкое, гибкое и очень быстрое. У него были фантастические удары ногами, особенно ёко-гэри", -рассказывает сэнсэй Окано. В 1930-1935 гг. Гиго значительно изменил стиль каратэ, который преподавал его отец. Высокие, короткие стойки дзэнкуцу-дати, которые использовал Гитин, он заменил на длинные и низкие. Такие стойки требовали гораздо большей силы и выносливости ног, и их введение по-новому поставило вопрос об уровне физической подготовленности каратистов. Вообще физической подготовке и кондиции Фунакоси Гиго придавал колоссальное значение. Сэнсэй Окано рассказывает, например, что, наряду с такими основными элементами тренировки как ката и интенсивная отработка базовой техники, в зале Сётокан много времени отводилось на упражнения в набивке рук (котэ-ки-таэ), во время которых один партнер наносил другому удары, а второй отбивал их жесткими блоками. Тренировки в котэ-китаэ были столь яростными, что, по его словам, "по пути домой все окунали руки в пожарные цистерны с холодной водой и, только охладив их, расходились". Кроме новых стоек Гиго вводит в арсенал Сётокан-рю различные удары ногами, отсутствовавшие в окинавском каратэ. Именно ему приписывают разработку техники маваси-гэри (круговой удар ногой), ура-маваси-гэри (обратный круговой удар ногой) и характерного только для Сётокан ёко-гэри-кэагэ (хлесткого бокового удара ребром стопы). Как полагают, Гиго ввел и правило разворота в бедрах в положение ханми (боком к противнику) при проведении ударов и блоков руками. Огромные изменения с его подачи произошли и в ката. Во всяком случае, некоторые ката современной Сётокан-рю разительно отличаются от всех окинавских вариантов и вариантов других японских школ каратэ. Сэнсэй Окано утверждает, что Гиго, оценивая исполнение ката своим состарившимся отцом, который выполнял все движения неторопливо и величаво, не раз говорил ученикам, что, с точки зрения практической целесообразности, "исполнять ката так, как это делает мой отец, нельзя". В то время как Фунакоси Гитин делал акцент на практике ката, Гиго начал активно разрабатывать различные виды учебного спарринга кумитэ. Как полагают, раньше всего Гиго ввел гохон кумитэ -обусловленный учебный бой с перемещениями на 5 шагов. Возможно, эту методику он позаимствовал из кэндо, которое изучал под присмотром выдающегося мастера того времени Накаяма Ха-кудо. В 1933 г. к числу тренировочных методов добавилось кихон иппон кумитэ - обусловленный учебный бой с одной атакой, а за ним - дзию иппон кумитэ - свободный учебный бой с использованием одной атаки, который практиковался не только стоя на месте, но и в перемещениях (Гиго больше всего любил этот вид тренировки). Введение этих методов вдохновило Фунакоси Гитина на разработку Небесного ката - Тэн-но ката, которое состоит из 2-х частей - части, исполняемой индивидуально, и части, исполняемой в виде серии кихон иппон кумитэ с партнером. Наконец, в 1935 г. Гиго завершил разработку методики учебных спаррингов введением в обиход дзию кумитэ - свободных учебных боев. Надо сказать, что Фунакоси Гитин до конца своих дней в высшей степени отрицательно относился к вольным поединкам, в то время как Гиго их всемерно поощрял. Вообще, по-видимому, он был бойцом по натуре, имел 3-й дан по дзюдо и, как рассказывают, усиленно занимался исследованием техники боя на ближней дистанции. В 1936 г. Фунакоси Гитин опубликовал книгу "Каратэдо кёхан" ("Учебник по каратэдо"), в которой представил все эти новшества, включая все модификации ката. Фактически, публикацию этой книги можно рассматривать как декларацию о рождении японского каратэ, лишь отдаленно напоминающего свой окинавский прототип. И основную роль в его создании сыграл как раз Гиго. Думается, Фунакоси Гиго по необходимости должен был оказать немалое влияние на становление Оямы Масутацу как бойца, ведь именно в годы занятий Сётокан, по-видимому, и был заложен фундамент его мастерства. У японских исследователей существует даже такая точка зрения, что Ояма лишь развил и воплотил в жизнь многие идеи Фунакоси Гиго, но в более радикальной форме, чем его учитель. Но это, конечно, лишь догадка. Можно предполагать также, что отец и сын Фунакоси во многом сформировали и взгляды Оямы на саму сущность боевых искусств. Известно, что Фунакоси Гитин до конца своих дней утверждал, что "в каратэ школ не существует", и никогда своему стилю никакого названия не присваивал. Закрепившееся же впоследствии за идущей от него традицией название "Сётокан-рю" не является официальным. На самом деле, так, по названию додзё, где преподавал Фунакоси, его стиль стали именовать представители других школ каратэ. В то же время большинство учеников Фунакоси отрицательно относились и относятся к названию "Сётокан-рю". Показательно, что крупнейшая организация Сётокан в Японии Нихон каратэ кёкай ^КА, Всеяпонская ассоциация каратэ) в своем названии не использует ни слова "Сётокан", ни, тем более, "Сётокан-рю". К числу учеников, воспринявших учение Фунакоси о ложности, неправильности разделения каратэ на школы, по-видимому, принадлежал и Ояма Масутацу. Во всяком случае, в официальном названии созданной им организации "Кёкусин кайкан" -"Дворец общества Абсолютной истины" - также отсутствует слово "рю" - "школа".
Со Нэйтю и уроки Годзю-рю
В 1946 г. в токийском районе Кудансита кореец И Гихэй (кор. Ин Ыйпъонъ; настоящее имя - Кхвэ Пъонъ) основал зал Камбукан -"Корейский дворец воинского искусства", в котором открыл секцию каратэ. Заместителем И Гихэй стал окинавец Киндзё Хироси, который рассказывает: "Зал Камбукан представлял собой додзё, разместившееся в помещении дворца, служившего местом проведения собраний организации южнокорейских граждан, проживавших в Японии, на арендованной господином И Гихэем площади. Сбоку от входа на стене этого здания висела вывеска с надписью "Лига содействия строительству Корейской Республики". Вскоре после его открытия в зале Камбукан появился и Ояма Масутацу. "Я точно помню, что Ояму мне представил господин И осенью 1946 г. Он был одет в двубортное пальто и для того времени выглядел настоящим щеголем. Он представился мне как Сай Моко - "Сай - Яростный тигр", и я подумал, что это его настоящее имя, но однажды, случайно взглянув на его паспорт, лежавший на столе, понял, что это было не настоящее имя. Мне кажется, что господин И рассчитывал, что Ояма-кун также будет преподавать в зале Камбукан, но я ни разу не видел, чтобы Ояма проводил там занятия. Сколько я его видел, он всегда занимался сам: бил по ма-киваре или делал еще что-то", - вспоминает Киндзё Хироси. Тем не менее, именно как инструктору Камбукана Ояме Масутацу и был присвоен почетный 4-й дан. Почетным наставником в зале Камбукан был также кореец Нэйтю (кор. Чо (Н)йонъчу), который, по-видимому, и обучал О* Масутацу каратэ школы Годзю-рю. Со Нэйтю родился 28 февраля 1908 г. Как и многие корейцы поколения, он получал образование в Японии, где и остался конца своей жизни. Каратэ он начал изучать в 1935 г. в клубе I университете Рицумэйкан в качестве кохая знаменитого "Ко' Ямагути Гогэна (1909-1989), немало сделавшего для распрост нения школы Годзю-рю в Японии. В памфлете "Кэнсэй Ямагути Гогэн-сэнсэй-о синондэ" ("Вспоминая святого кулачного искусства сэнсэя Ямагути Гогэна"), выпущенном к похоронам Ямагути, рассказывается о том, как Ямаг привлек Со Нэйтю к изучению каратэ. Согласно этому памфл однажды, в период, когда Ямагути вынашивал планы созда официального клуба каратэ при университете Рицумэйкан, он) дел, как Со тренируется с различными тяжестями - штангой, га> лями. На него произвела столь большое впечатление физичес подготовка корейца, что он тут же подошел к нему и пригласил заниматься каратэ. Ивагами Осаоки (в настоящее время - советник Ассоциации - Годзюкай, 7-й дан Годзю-рю), также изучавший каратэ в клубе унш ситета Рицумэйкан, рассказывает: "Насколько я помню, учит Со в то время занимался не только тяжелой атлетикой, но и I чемпионом 6 главных университетов региона Кансай по бою легком весе (по данным справочника "Каратэдо мэйкан", изда! го в 1979 г., Со Нэйтю имел рост 160 см и вес 70 кг). Решив, что го ему недостаточно, он начал заниматься еще и каратэ". В течение четырех лет Со Нэйтю осваивал каратэ Годзю-рю руководством Ямагути Гогэна, одного из самых оригинальных I теров того времени, который регулярно удалялся в горы для нировки в уединении и синтоистской эзотерической практики к его собственным словам, пережил мистическое озарение и обрелсверхъестественные способности. Занимаясь у Ямагути, Со Нэйтю овладел ката Сэйпай, Сантин и Тэнсё. В период, когда Со начал заниматься каратэ в клубе при университете Рицумэйкан, группа Ямагути экспериментировала со свободными поединками в полный контакт с использованием защитного снаряжения (богу)- Позднее бои в богу стали нормой в зале Камбукан, похоже, именно с подачи Со Нэйтю. Со достиг замечательных успехов в свободных поединках, в которых часто использовал круговой удар ногой маваси-гэри (что заставляет думать, что в юности Со, возможно, изучал какое-то корейское боевое искусство) и различные броски. По словам Ивагами Осаоки, "сэнсэй Со и характером был совершенен, и вообще был хорошим человеком. Он был очень силен в кумитэ, потому что в юности без конца дрался, а позже усиленно тренировался". В 1938 г. Ямагути Гогэн, который был близким другом полковника Исивара Кандзи, основателя организации "Тоа рэммэй" - "Вос-точноазиатская федерация", ставившей своей целью "укрепление содружества между азиатскими народами" и создание "единой сферы процветания", отправился в Маньчжурию, чтобы принять участие в работе маньчжурского отделения "Тоа рэммэй" "Кёва-кай" ("Ассоциация содружества"). Уезжая он передал руководство клубом Со Нэйтю, который пользовался у него наибольшим доверием и тоже был сотрудником Тоа рэммэй. Кроме того, Со Нэйтю вместо него стал и наставником по каратэ в киотоском додзё Ги-хокай, которое было тесно связано с Бутокукай - Ассоциацией воинской добродетели, крупнейшей организацией будо того времени. В нем тренировались члены Тоа рэммэй, многие из которых выполняли разведывательные задания в Китае и Маньчжурии. В этот период у Со Нэйтю была возможность общаться со многими мастерами различных боевых искусств, от которых он кое-чему поднабрался. Во всяком случае, Киндзё Хироси упоминает, что мастер несколько раз демонстрировал ему технику боя кусаригама - серпом с прикрепленной к нему цепью. По свидетельству Ивагами Осаоки, в преподавании Со Нэйтю "постоянно делал акцент на физической закалке. И все это с улыбочкой! В общем, нелегко всем доставалось. Конечно, он практиковал и кумитэ, и ката, но все же в основе его методы лежала тренировка с тяжестями". Удзита Сёдзо (1917-1989), бывший президент Годзюкай, 9-й дан, прошедший подготовку под началом Со Нэйтю, впоследствии использовал его методику физической подготовки в своем додзё Кэмбукан, из которого вышло немало каратистов-силачей, в том числе и широко известный в Японии Иваи Су-суму, 7-й дан Годзю-рю, 7-й дан Вадо-рю (он учился также у Яма-гути Гогэна и Оцуки Хиронори), главный инструктор каратэ Вооруженных сил Объединенных Арабских Эмиратов. Ямагути Госи, сын Ямагути Гогэна, начавший заниматься каратэ в послевоенный период, вспоминает: "Сэнсэй Со нам казался человеком, парящим над облаками. Обычно он был молчалив, но если уж кому-то удавалось его разговорить, говорил без умолку. Это был очень сильный человек. Таким он мне запомнился. Во время показательных выступлений во дворце культуры Асакуса-кайкан в 1953 г. он пальцами согнул монету достоинством в 10 йен, позже он несколько раз проделывал это на моих глазах. Похоже, он изобрел многие методы физической тренировки". Рассказывают, что Со Нэйтю укреплял силу хвата на молодом бамбуке, бил по большим деревьям, обмотанным соломой, вкладывая в каждый удар всю силу, и т.д. Ямагути Госи, которому довелось наблюдать, как мастер Со тренировался с макиварой, говорит, что он обладал мощнейшими ударами. В конце 30-х - начале 40-х гг. Со Нэйтю сыграл огромную роль в становлении школы Годзю-рю в Японии. "Сэнсэй Ямагути заложил основу клуба каратэ университета Рицумэйкан, а вырастил его членов, по большому счету, сэнсэй Со", -говорит Ивагами Осаоки. В послевоенный период Со Нэйтю был избран президентом Корейской общины, объединившей граждан Южной Кореи, проживавших в Стране Восходящего Солнца. Несмотря на чрезвычайную занятость, он продолжал преподавать и пропагандировать каратэ, позднее исполнял обязанности вице-президента и заместителя генерального секретаря Всемирной федерации будо (Сэ-кай будо рэммэй), вице-президента Ассоциации Годзюкай, заместителя директора Специальной школы каратэдо (Каратэдо сэммон гакко), за выдающиеся заслуги в деле пропаганды и развития каратэ был удостоен 9-го дана. Точно неизвестно, как Ояма Масутацу познакомился с Со Нэйтю. По словам Ивагами, это произошло еще в ту пору, когда Ояма учился в университете. Как бы то ни было, в послевоенный период Ояму часто видели вместе с мастером Со. Похоже, именно Со Нэйтю своими рассказами о "походах" в горы Ямагути Гогэна надоумил Ояму затвориться в горах для занятий каратэ. Сам Ояма в книге "Дайнамикку каратэ" ("Динамичное каратэ") упоминает, что, когда он во время затворничества на горе Киёсуми был изнурен одиночеством, то отправил Со Нэйтю письмо, в котором сообщал, что собирается спуститься с горы. Тогда Со Нэйтю посоветовал ему сбрить одну бровь, и это очень помогло Ояме выдержать все тяготы затворничества. Сказалось, по-видимому, и увлечение Оямы романом Ёсикавы Эйдзи "Миямото Мусаси", написанным по мотивам биографии знаменитого фехтовальщика XVII в., герой которого также уходит в горы, чтобы познать Путь меча. Как бы то ни было, в 1946 г., в возрасте 23-х лет, Ояма Масутацу впервые затворился в небольшом буддийском храме у подножия горы Минобу в префектуре Тиба. Затворничество это не было пол- _ ным: Ояма регулярно контактировал с местными I Ямагути Гогэ жителями, его сопровождал ученик, некий Ясиро, который, впрочем, через 6 месяцев сбежал. Однако положение Оямы было очень тяжелым, особенно после ухода Ясиро. И все же он продолжал свое подвижничество еще в течение 6 месяцев. Затем спонсор проинформировал его, что не сможет более высылать ему деньги на пропитание, и Ояме пришлось "вернуться в мир".
Загадочный турнир
После возвращения с горы Минобу в 1947 г. Ояма принял участие в каком-то турнире по каратэ и стал его победителем. В литературе по Кёкусинкай и популярных обзорных книгах по истории будо часто можно встретить утверждения, что это был первый послевоенный всеяпонский чемпионат по каратэ, но это не так. В действительности, Ояма стал победителем в разделе каратэ на турнире, который проводила организация Энсинкай - "Общество совершенного сознания". В настоящее время практически никаких сведений об этом турнире нет (возможно, какие-то документы, связанные с этим турниром, сохранились в архиве семьи Оямы). Уровень представительства на нем совершенно неясен. Очевидно лишь, что это, конечно же, не был "всеяпонский чемпионат". Из рассказов самого Оямы следует, что организация Энсинкай была каким-то образом связана с довоенной Ассоциацией воинской добродетели, и что соревнования на турнире проходили в трех секциях -кэндо, дзюдо и каратэ. Японские журналисты, исследующие биографию Оямы, высказали предположение, что эта загадочная организация "Энсинкай", на самом деле, представляла собой реформированную организацию Гихокай, в которой во время войны работал инструктором каратэ Со Нэйтю. Если эта догадка верна, то, скорее всего, Ояма на этот турнир попал, благодаря мастеру Со! В этот период занятость работой на посту президента Корейской общины вынудила Со Нэйтю понемногу отойти от активных занятий и преподавания каратэ. Тем временем Ояма возглавил небольшое додзё в районе Огикубо, но дело у него почему-то не заладилось (полагают, что он просто еще не созрел, чтобы кого-то обучать каратэ), и приблизительно через полгода зал закрылся. После этого в жизни Оямы начался период уличных драк, когда он схватывался с хулиганами и с американской военной полицией. Попав после очередной драки в тюрьму, Ояма крепко задумался над своим будущим. Именно в эти нелегкие для него дни ему ипришла в голову мысль, чп он должен целиком посвя тить себя каратэ. Выйдя к свободу, он тут же отправил ся в новое затворничеста на гору Киёсуми в префекту ре Тиба, где некогда жил зна менитый буддийский мона Нитирэн, и в течение 18 МЕ сяцев жил отшельником, см дя до минимума контакты внешним миром и все врем отдавая тренировкам. Спустившись с горы Киесуми, Ояма через некоторо время провел несколько демонстрационных боев с быками в Тиба и Татэяма и получил чрезвычайно широкую известность. Однако эти поединки с животным неожиданно для Оямы вызвали суровую критику со стороны каратистских кругов. Эта критика еще более усилилась, когда в 1952 г. он впервые выехал в США в составе профессиональной демонстрационной группы бойцов, куда его пристроил Усидзима Тацукума, основатель профессионального дзюдо и учитель великого дзюдоиста Кимуры Масахико. В то же время эта поездка дала Ояме возможность оповестить о своем существовании весь мир, привлекла к его личности внимание многих тысяч людей как в Японии, так и за ее пределами.
Ямагути Гогэн - последний учитель
В 50-е годы Ояму можно было застать в додзё Годзюкан в токийском районе Асакуса, где после войны обосновался легендарный "Кот" Ямагути. Именно там его обнаружил американец Джэй Глюк, приехавший в Японию для изучения боевых искусств после того, как посмотрел документальный фильм о поединках Оямы с быками. Из описания в его книге "Zen Combat" следует, что в 50-е гг. Ояма был помощником Ямагути Гогэна. Известно также, что в 1956 г. газета "Токе майсэки симбун" ("Токийская ежедневная вечерняя газета") организовала показательные выступления и демонстрационную схватку между Ямагути Гогэном и Оямой, "обладателем 7-го дана Годзю-рю". Запись о присвоении Ояме Масутацу звания кёси - "наставника" - и степени 7-й дан, датированная 1954 г., действительно имеется в Тетради фиксации сведений о присвоении мастерских степеней, и сделана она рукой самого Ямагути Гогэна. Есть и другие свидетельства близости Оямы Ямагути Гогэну в этот период. Так, уже упоминавшийся Киндзё Хироси, к которому Ояма обратился с просьбой выступить комментатором его последнего боя с быком на стадионе Тадзоно-коросиаму в 1956 г., утверждает, что в проведении шоу Ояме помогали члены Годзюкай, а нынешний президент Всеяпонской ассоциации Годзюкай, сын Гогэна Ямагути Госи, которому в ту пору было 14 лет (род. 1942), лично вычищал газон стадиона перед демонстрацией.
Разрыв с прошлым
Однако в том же 1956 г. Ояма Масутацу неожиданно порвал с Ямагути Гогэном, основал собственное додзё и начал пропагандировать собственный стиль каратэ. Что подвигло его на такой поступок, мы не знаем. Джэй Глюк в своей книге "Zen Combat" пишет, что Ояма постиг секрет круговых движений китайского ушу и потому расстался с "прямолинейным" Годзю-рю. Но, думается, что причины ухода Оямы были иными. Возможно, он решил, что может претендовать на большее, чем быть вторым номером при Ямагути. Достоверно известно лишь, что конфликт между Оямой и Ямагути был очень острым. Как бы там ни было, уйдя от Ямагути, Ояма фактически порвал со всем миром каратэ, ведь для ортодоксально настроенных каратистов его поступок был ничем иным, как предательством по отношению к учителю. Хорошо известно, что многие представители японского каратэ и до этого неоднократно критиковали Ояму за нарушение писаных и неписаных норм кара-тэдо - за чрезмерную жестокость, проявленную в убийствах быков, за получение денег за демонстрацию каратэ в США и т.д. Разрыв с Ямагути, похоже, переполнил чашу терпения и превратил Ояму в изгоя. Правда, позднее, когда школа Кёкусинкай набрала силу и превратилась в одну из крупнейших организаций каратэ в Японии, руководителям ведущих организаций при решении различных вопросов не раз приходилось садиться с ним за стол переговоров. Со своей стороны, на изгнание из мира каратэ Ояма, похоже, отреагировал тем, что стал вымарывать собственный путь в боевых искусствах, замалчивать имена своих реальных учителей и создавать мифологизированную историю своей жизни и своей школы, чтобы и с морально-этической стороны обеспечить ее состоятельность в глазах широкой публики. Похоже, именно так рождался образ просветленного мастера, познавшего каратэ в затворничестве в горах и спустившегося в лохмотьях в этот мир, чтобы дать всем желающим Кёкусин - "Абсолютную истину".
Ёсида Котаро - наставник Оямы по Дайто-рю айки дзю-дзюцу
На стене тренировочного зала на первом этаже здания штаб-квартиры Кёкусин кайкан можно видеть свидетельство (мэндзё мо-куроку) о прохождении Оямой Масутацу курса самозащиты тростью и зонтиком в додзё мастера Дайто-рю айки дзю-дзюцу Ёсида Котаро. Оно так и называется - "Список приемов самозащиты тростью и зонтиком по системе Ёсида" ("Ёсида-сики сутэкки парасо-ру госин-дзюцу мокуроку"). Некоторые приемы, из перечисленных в этом свидетельстве, поклонники Кёкусинкай могли видеть на страницах книги Оямы Масутацу "Хидэн Кёкусин каратэ" ("Секреты каратэ Кёкусин"), в англоязычной версии - "Тгм$ 18 Кага1е" ("Это каратэ"). Там же в разделе "Иппон-кумитэ" имеются фотографии Оямы, запечатлевшие его во время исполнения бросков и болевых приемов, характерных для школ традиции айки-кэй будо. Это доказывает, что Ояма учился у мастера ЁСИДЫ не только приемам боя тростью и зонтиком, но и вообще технике Дайто-рю айки дзю-дзюцу. Кем же он был - этот мастер Ёсида? Каков был его путь в боевых искусствах? В настоящее время о Ёсиде известно не очень много - слишком мало материалов, касающихся его деятельности, сохранилось до наших дней. Неясно даже, живы ли сейчас какие-то его родственники, а из всех "многочисленных учеников", о которых упоминает Ояма, широко известен лишь один - наставник Кондо Ка-цуюки, директор додзё школы Дайто-рю Симбукан в Коива на окраине токийского района Эдогава. Мастер Кондо стал учеником Есиды в 1963 г., когда тот уже был в старческом возрасте, и провел близ него три года. Затем наставник Ёсида представил его тогдашнему патриарху Дайто-рю, ныне покойному Такэда Токимунэ. Токимунэ был сыном великого мастера Такэды Сока-ку, который, как считается, впервые познакомил широкую публику с секретным боевым искусством клана Такэда и обучил ему другого знаменитого человека из мира будо - основателя айкидо Уэсибу Морихэя. Такэда Токимунэ был единственным человеком, который получил от Со-каку высшую мастерскую лицензию сокэ дайри - "полномочный патриарх" - и возглавил штаб-квартиру фамильной школы, находящуюся на Хоккайдо. "Я стал учеником наставника ЁСИДЫ после того, как учитель переехал в Намэгава (г. Хитатэ) префектуры Ибараги. В то время у него была парализована левая сторона тела. Я же в ту пору был студентом университета и ездил в Намэгаву из Токио на выходные. Я помню, что, когда я вписывал свое имя и ставил свою печать в "Эймэйроку" (букв. "Записи имен героев" - так в Дайто-рю называется тетрадь, в которую заносится информация о новых учениках и присвоении степеней мастерства), то увидел немного выше имя сэнсэя Оямы", - рассказывает Кондо Кацуюки. В то время Ояма уже был известен всей Японии как "убийца быков", так что нет ничего странного в том, что Кондо сразу обратил внимание на его имя. К сожалению, Кондо мало что помнит об учителе Ёсида, поскольку в то время его интересовали только приемы и ничего более. "Сейчас, когда я об этом думаю, мне становится очень жаль, что я не интересовался личностью наставника", - говорит он. Согласно имеющимся в распоряжении историков немногочисленным документам, Ёсида Котаро (1883-1966) родился в 1883 г. Служил в сухопутных войсках, но недолго, и дослужился лишь до чина подпоручика, потом поселился в г. Китами на острове Хоккайдо, где одно время заведовал частной библиотекой и газетным издательством. В 1915 г. он познакомился с мастером Такэда Сокаку и стал его учеником. Интересно, что, по словам Кондо Кацуюки, именно Ёсида представил Такэде будущего великого мастера Уэ-сибу Морихэя. "Когда я заглянул в тетрадь благодарственных записей, хранившуюся у сокэ (патриарха) Такэда Токимунэ, то обнаружил расписку о получении в 1926 г. сэнсэем Ёсида жалованья в качестве кёд-зю дайри - "полномочного инструктора" - от сэнсэя Такэда Сокаку. Таким образом, я узнал, что уже в тот период учитель Ёсида обладал высокой степенью кёдзю дайри", - рассказывает Кондо. В послевоенный период Ёсида Котаро некоторое время преподавал айки дзю-дзюцу школы Дайто-рю в токийском районе Тоёси-ма. Видимо, именно в это время к нему и пришел Ояма Масутацу. "Поскольку я еще ранее у себя на родине освоил основы школы Дайто-рю у наставника Хосоно Цунэдзиро, то с определенного момента сэнсэй Ёсида начал учить меня наряду с техникой боя без оружия приемам боя боевым железным веером (тэссэн) и железной дубинкой дзиттэ и другим разделам боя с оружием. По-видимому, сэнсэю больше всего нравилась техника боя с оружием. Такая техника изначально существовала в Дайто-рю, например, Такэда Сокаку преподавал своим ученикам приемы каса-дори - защиты от противника, когда одна рука защищающегося занята зонтиком, но, видимо, сэнсэй Ёсида многое добавил и от себя. Я думаю, что эти, добавленные им приемы, он и зафиксировал в списке, содержащемся в лицензии, врученной им мастеру Ояма", - говорит Кондо Кацуюки. В тот период, когда к мастеру Ёсида пришел Кондо, он уже не мог по-настоящему преподавать из-за паралича левой половины тела. Поэтому настоящего додзё у него не было, и с Кондо он большей частью занимался прямо у себя в комнате. Иногда Ёсида с помощью Томабэти ЁСИМИ, ученика из додзе Хосоно выбирался во двор дома и там показывал на нем приемы. "Чтобы сэнсэй смог встать с по- душки для сидения, я должен был подавать ему руку, но когда он схватывал меня своей единственной дееспособной правой рукой, я даже пошевелиться не мог, хотя вес у меня уже тогда был весьма солидный", - рассказывает Кондо. Если вспомнить, что речь идет о парализованном восьмидесятилетнем калеке, можно вообразить себе, каким было его мастерство в годы расцвета. Сам Ояма Масутацу на страницах "This is Karate" дал весьма впечатляющую характеристику Ёсиды Котаро как величайшего мастера будо: "Мне хочется сказать несколько слов о моем учителе Ёсида Котаро, который с помощью специальных методов тренировки овладел невероятной техникой. Несмотря на то, что он является наилучшим учителем боевых искусств в школе Такэда и, вдобавок, величайшим авторитетом в других искусствах, вся его жизнь была тяжелой. Он был непревзойденным мастером в области айкидо, кэндо (фехтование на мечах), дзюдо и сюрикэн-дзюцу (техника метания лезвий). С другой стороны, это совершенно эксцентричный человек. Он всегда одет в традиционный японский костюм и носит с собой железный веер. Хотя у него есть дом, он предпочитает покидать его и жить своей собственной жизнью. Он говорит: "Мое жизненное призвание состоит в чтении и написании книг и в занятиях боевыми искусствами". Если бы кто-нибудь сказал моему учителю: "Я заплачу Вам любые деньги, какие захотите, если Вы научите меня приемам каратэ", - он, наверняка, не стал бы обучать этого человека. Если ученик не будет подходить ему как человек, Ёсида ничему не станет его обучать. Сегодня, когда он приближается к своему девяностолетию, хотя у него много последователей, и хотя многие из его учеников сейчас преподают каратэ в других школах, он по-прежнему живет в бедности. Когда Ёсида был молод, он не знал поражений в схватках с представителями торидэ-дзюцу (техника болевых приемов, разновидность дзю-дзюцу), кэндо и дзюдо. Он всегда говорил, что боевые искусства предназначены для физической и психологической тренировки и дисциплинирования человека, а не для использования в качестве средств обогащения или удовлетворения тщеславия... Я прочел множество книг и романов, посвященных боевым искусствам, но никогда не видел и не слышал о приемах, столь замечательных, как приемы моего учителя Ёсида. Можно сказать, что его мастерство и искусство были совершенными... В качестве примера того, насколько в действительности превосходна техника этого человека, я сошлюсь на его способность ловить муху в полете парой палочек для еды. Это прием такого сорта, какой выполнить может лишь тот, чьи движения, техника и дыхание доведены до совершенства. Если осенью, когда погода холоднее, и мухи сонные, это может быть не таким уж трудным делом, то в середине лета, когда мухи очень активны, поймать их таким образом - дело нешуточное. Несмотря на это, примерно до пятидесятилетнего возраста Ёсида выполнял этот трудный прием с необычайной ловкостью... Говорят, что для того, чтобы отработать свой прием ловли мухи палочками для еды, Есида повторил его около 300000 раз. Сначала он поймал пчелу, привязал ее к столбу никойи и упражнялся в ее ловле. Когда он убедился, что может поймать пчелу, он поймал большую муху, привязал ее нитью и упражнялся на ней. Он также детально изучал повадки и особенности полета мух. После многих тысяч повторений он овладел ловлей мухи на открытом пространстве. Я читал о таких вещах в книгах, но Ёсида - единственный человек, которого я реально видел выполняющим этот прием, и это не говоря уже о многом другом". Упоминает о мастере Ёсида Ояма Масутацу и на страницах своего журнала "Гэккан пава каратэ" ("Ежемесячник сильнейшего каратэ"; позже этот фрагмент был включен в книгу "Масу Ояма-но сэйкэн итигэки" - "Удар кулаком Маса Оямы"): "Сэнсэй всегда ходил в традиционном японском костюме с длинными, спускающимися вниз волосами... Когда он приходил ко мне домой, то обязательно звал из прихожей: "Прошу выйти! Прошу выйти"! - а потом громко спрашивал: "Дома ли господин Ояма"?". "Он производил впечатление очень страшного человека, - делится своим первым впечатлением от Ёсиды наставник Кондо. -Он очень четко произносил все слова, и от него веяло такой суровостью, что по всему телу проступал пот. Когда я с ним познакомился, то подумал: "Надо же, есть еще самураи"!". По словам Кондо Кацуюки, сэнсэй Ёсида никогда не смеялся и не шутил и требовал неукоснительного соблюдения традиционного этикета. Даже когда его жене требовалось куда-то выйти из дома, она приходила к нему, опускалась на колени в поклоне и сообщала, куда направляется. В то же время Ёсида Котаро был ученым, и его квартира была набита различными книгами. Книжные шкафы в ней высились от пола до потолка, и, казалось, что Ёсида живет на пятачке, который они оставляют ему в пользование. В библиотеке мастера было множество книг по сингаку - науке о богах-ками. На обложках некоторых из них, по-видимому, написанных самим мастером, значилось: "Ёсида Котаро". "Возможно, это были папки с материалами, подготовленными мастером в период его работы в газетном издательстве", - предполагает Кондо Кацуюки. Однажды, когда Кондо опаздывал на тренировку, он воспользовался услугой такси, и потом, поскольку в те времена поездки на такси для японцев еще были роскошью, Ёсида гордо представлял его всем своим гостям со словами: "Этот парень ездит ко мне на такси"! Вскоре после того, как Кондо стал у него учиться, мастер вручил ему лист цветного картона, на котором засвидетельствовал прохождение курса Дайто-рю под его руководством. Вручая этот сертификат, он сказал ему: "Вероятно, ты мой последний ученик"... Очень немногое сохранилось до сегодняшнего дня от сэнсэя Ёсида. Но память о нем жива - не в предметах и документах, а в сердцах учеников. Так, наставник Кондо говорит, что Ёсида Котаро научил его чувству собственного достоинства, которым обязательно должен обладать последователь будо. Вероятно, этому научился у него и Ояма Масутацу. В своих воспоминаниях Ояма сообщает, что в 1962 г. получил от Ёсиды письмо и был этому очень рад. Когда же он в 1966 г. узнал о его кончине, то подумал, не было ли это письмо знаком о том, что великий мастер Дайто-рю вручает японское будо его заботам?
Сонэ Кодзо-учитель дзюдо Оямы
В книге "Хидэн Кёкусин каратэ" ("This is Karate") можно найти ряд приемов защиты против дзю-доистских приемов борьбы на земле. В японском издании в предисловии к этому разделу техники Кё-кусинкай Ояма Масутацу сообщает, что обучался дзюдо в додзё мастера Сонэ. "В то время я больше всего внимания уделял технике борьбы в положении лежа и был уверен, что не уступлю ни одному дзюдоисту", - говорит он. Интерес к дзюдо у Оямы пробудился еще в довоенный период, когда на татами властвовал легендарный Кимура Масахико, мастерством которого Ояма открыто восхищался. Известно, что, приехав в Японию, Ояма некоторое время жил в Киото, где ему помогал кореец и прекрасный каратист Со Нэйтю. Со Нэйтю преподавал каратэ в додзё ультра-патриотического общества Гихокай. Основным "предметом" в этом зале было дзюдо, и преподавал его прекрасный специалист Усидзима Тацукума, учитель Кимуры. Вполне возможно, что уже в те дни Ояме довелось лично познакомиться с выдающимся борцом и своим кумиром и получить первые уроки дзюдо. Сообщают также, что дзюдо было обязательным предметом и в Авиационной технической школе префектуры Яманаси, и что Ояма весьма усердно занимался на его уроках. Во всяком случае, в интервью, которое Ояма Масутацу дал редактору журнала "Гэккан каратэдо" ("Ежемесячник каратэ-до") Киндзё Хироси, он сам сказал, что еще до вступления в школу Сётокан изучал дзюдо. Согласно имеющимся документам, свои занятия дзюдо Ояма Масутацу возобновил в 1951 г., поступив в додзё обладателя 8-го дана Сонэ Кодзо, находившееся в токийском районе Асая. Сонэ Кодзо, учитель Оямы в дзюдо, родился в 1903 г. В 1927 г. на престижном турнире в святилище Мэйдзи-дзингу Сонэ стал победителем в общей молодежной группе, впоследствии преподавал дзюдо в разных местах, даже в самом Кодокане, был директором додзё в Асая. Из его зала вышли такие видные спортсмены послевоенного периода как два его племянника Сонэ Хидэси и Сонэ Ясухару (Ясуд-зи). Особенно силен был Ясухару, который доминировал сначала на первых послевоенных студенческих турнирах, а позже успешно выступал на всеяпонских чемпионатах и чемпионатах мира и оставил большой след в истории дзюдо. О мастерстве Сонэ Кодзо рассказывает Киндзё Хироси, который является не только редактором журнала "Гэккан каратэдо", но и крупным мастером каратэ и патриархом-наставником (сосихан) влиятельной Всеяпонской ассоциации совершенствования в каратэдо (Нихон каратэдо кэнсюкай). Приехав в Токио с Окинавы в 1931 г., он тут же поступил в Кодокан, где занимался в течение двух лет. В этот период онимел возможность наблюдать за занятиями, которые проводил Сонэ Кодзо. Киндзё рассказывает: "Кажется, уже в ту пору он был носителем 8-го дана. Я, который только получил 1-й дан, в то время не имел возможности учиться непосредственно у обладателя столь высокого дана и потому мог только наблюдать за тем, как он занимается с другими. Наверное, потому уто он был человеком очень здоровым, коренастым, его прозвали "яростным быком". Кажется, у него не было особых достижений на соревнованиях, но во время тренировок он казался сильнейшим борцом в стране. Противники, проводя прием, оказывались не в состоянии даже сдвинуть его с места. Больше всего меня поразило то, что у него пальцы рук с тыльной стороны были покрыты мозолями. Вероятно, они образовались от захватов за борцовские костюмы противников. Когда я увидел их, то подумал, что наши тренировки - это еще цветочки". В архиве Киндзё отыскалась и фотография, на которой запечатлен Ояма Масутацу с учителем Сонэ и его учениками. Насколько известно, это единственная сохранившаяся фотография, где они засняты вместе, - подобных фото нет даже в архиве ныне здравствующей дочери мастера дзюдо. На ее обороте значится: "Додзё Тайкокан. 1953 г. Фотография на память после завершения специального зимнего курса (кангэйко)", - из чего мы можем сделать вывод, что Ояма прозанимался у мастера Сонэ по меньшей мере два года. Говорят, что по результатам этих тренировок ему был присвоен 4-й дан по дзюдо. Однако если мы вспомним, что как раз в этот период Ояма много гастролировал по США вместе с командой дзюдоистов, организованной уже упоминавшимся Усидзимой Тацукумой, то поймем, что в действительности, он не так уж много пота пролил в зале дзюдо. Может быть, в плане техники Ояма и немного вынес из этих занятий. Зато, как полагают, он почерпнул в дзюдо мысль о важности соревнований в подготовке бойца, которую затем воплотил в масштабных спортивных соревнованиях по Кёкусинкай.
